Людям, потерявшим детство-
детям-сиротам, мы посвящаем свою исследовательскую работу
«Детство без родителей».
Сегодня нас особенно интересуют воспоминания живых свидетелей тех военных лет, которые уходят, которых становиться с каждым годом всё меньше. Особый интерес вызывает жизнь детей — сирот и подростков военных лет, которые мужественно переносили все тяготы во время войны в детском доме. Со слезами и на глазах они вспоминали свое детство и то, что им удалось выжить и стать уважаемыми людьми. По материалам архивов и видеозаписи юбилейной встречи воспитанников детского дома 1992 года, мы попытаемся рассказать вам, какой была жизнь сирот, какой они её знали и помнили. Наше поколение еще имеет возможность прикоснуться к истории детского дома, начиная с 1942 года, с момента его основания. Несмотря на детский возраст, в памяти бывших воспитанников отложились некоторые яркие эпизоды о жизни в детском доме.
Воспоминания Ильиной Марии Ивановны
Их из одной семьи было четверо, Мария была самая старшая. Отец был расстрелян в 1938 году, а мама умерла от холода и голода во время жестокой войны, лихолетья и мы были лишены родителей. Нас, маленьких детей, привезли из Улюколя в Дзержинский детский дом перед началом учебного года. Сложностей было очень много, но самое главное было для нас то, что мы попали в семейный очаг. Как могла старшая сестра защищала своих младших братьев и сестер. Через некоторое время младших стали собирать в Тасеевский д/дом. Как они плакали, просили не увозить их, оставить со мною. Они прижались ко мне, обхватили меня, а воспитатели начали забирать кричащих детей. Какой это был стресс для всех нас. В итоге одного из братьев мы потеряли на долгие года. Его усыновили и увезли в Молдавию. Только через 12 лет мы встретились.
Когда нас привезли в Дзержинский детский дом, поместили в спальне. Все дети спали по двое на одной кровати. Голые стены были хоть и побелены, но отвалившаяся штукатурка, не окрашенные полы – все угнетало. Посреди зала стояла одна буржуйка из бочки. Мы все по очереди грелись около нею и никак не могли согреться. Запомнилась на всю жизнь большая поляна перед детским домом – это было самое главное место, где дети сами пилили сырые дрова для отопления деревянного корпуса. Раньше он так и назывался – корпус. Вся поляна была завалена чурками и дети вставали на колени, потому что пилы были совсем тупыми. От колен вся земля была вдавлена. В спальнях окна были очень большими. Они никогда путем не заделывались. Окна между стеклами до половину были засыпаны опилками. Холод был ужасный. Холодно было всегда, даже летом. Часто стекла в окнах были разбиты мальчишками. А летом, в разбитые окна, мальчишки по ночам лазили в огороды местных жителей, опустошали их, уносили все, что можно унести. Как только ребят не просили не делать этого, говорили, что в каждой деревенской семье много детей и нужно кормить их тоже, но ежедневный голод заставлял их снова и снова уходить из детского дома и искать еду. Зимой пара валенок были на 5 человек. По очереди ходили и заготавливали дрова, летом нас строем водили полоть осот в огород, а он был выше нас. Завтраком нас кормили только тогда, когда сделаем положенную норму. Помню, была пристройка к детскому дому, маленькая комната, там стояли бочки с водой, а вода в них всегда была ледяная, даже летом. Умывались этой ледяной водой. Летом заедала мошкара. Мазали себя дегтем, надевали сетки и шли на заготовку дров. Рядом был лес. Были совместные бригады, не только мальчики ходили в лес на заготовку леса, но и мы, девчонки сами пилили дерево с корня, сучки обрубали и потом пилили двухметровку. Шампуня в то время не было. И мы были рады дождевой и снеговой воде. Чтоб хоть как- то промыть волосы, добавляли в воду золу.
Я была председателем детского совета, в то время не было пионерских организаций. На советах, вместе с воспитателями, решали общие задачи, как улучшить детскую жизнь. Детский коллектив был поделен на звенья и от каждого звена зависело наше улучшение. Основной задачей было помогать воспитательскому совету.
В 1948 году со всего Красноярского края стали старших детей отправлять на Ивано-Вознесенскую фабрику, но оттуда нас многих вернули обратно в Сибирь по причине каких- либо болезней, чаще это было из- за болезни глаз. Собрали всех нас в ограде Красноярского РОНО, построили и сказали, что в детский дом нас больше не вернут. Нам предложили уже самим выбирать, куда пойти на работу в г. Канске или в Красноярске на разные фабрики. Я решила работать воспитателем с самыми трудными детьми в Керченском детском доме. Перед отъездом из Дзержинского детского дома успела поработать воспитателем, когда педагоги уходили в отпуска, мы их заменяли. Денег нам не платили, но за-то нам доверяли организационные процессы и здесь я получила уже какой-то опыт работы с детьми. В Керченском детском доме смогла проявить творческое начало и отработала там 15 лет. И там смогла выразить все то, чего не хватало мне в те мои детские годы, а не хватало нам ласки, тепла, уюта. В детском доме нас никто ни гладил, ни жалел, я понимала, что детям детского дома этого очень хочется, здесь я старалась положить руку на плечо, прижать, пожалеть. Когда уже работала сама завучем, приучала всех воспитателей быть внимательнее, добрее к детям, но при этом тяжелый детский труд всегда был в детском доме. Чтобы как-то облегчить эту работу детей, заставляла точить работников пилы так, чтоб дети не мучились, как мы. Для меня это уже было счастьем.
Мария Ивановна выражает огромную благодарность педагогам того времени, несмотря на то, что и боль была, но было и много радости. Вспоминает с теплом воспитательницу Александру Алексеевну (фамилию не помнит). Какая она была внимательная к детям, чуткая, талантливая. А какая была директор школы Мария Моисеевна Козлова и ее муж Николай Александрович, он тогда был заведующим РайОНО. Как они заботились о нашем детском доме. Они были нашими наставниками. Они были как мама с папой. В то трудное время никто не хотел идти работать в детский дом, у многих просто не было образования, фактически его вообще не было ни у кого. И директору и воспитателям приходилось брать на себя такую ответственность за детей-сирот, чтоб хоть как-то обогреть и чему- то научить. И еще вспомнила воспитательницу Лысак Людмилу за ее доброту и ласку, она тоже была бывшая воспитанница другого детского дома, а потом приехала в Дзержинское и стала работать с нами.
Хоть мы и воспитывались в детском доме, но мы стали уважаемыми людьми, образованными. Не знаю, кем бы мы были, если ли бы не педагоги детского дома. В нас было воспитано чувство коллективизма, ответственность, добропорядочность, уважение. Труд нас закалил. Все получили образование. Мой муж тоже бывший воспитанник детского дома и мы даже гордились этим.
Голощакова Антонина Петровна. После смерти родителей их осталось трое малолетних детей. Воспитывалась в Дзержинском детском доме вместе с братом Николаем с 1943 по 1950 года. Через 36 лет, в 1986 году, Антонина Петровна смогла попасть в детский дом, где прошло ее детство, посмотреть как все здесь изменилось. Свои мысли она выразила стихами про все, что увидела. Со слезами на глазах рассказала:
Дзержинск мой, 36 лет я тебя не видала
Все эти годы я о тебе вспоминала, о детском доме своем
в Ярославле училась, ты прости,
Что к тебе запоздало явилась.
Старшей сестренкой была взята из детского дома
Потеряла связь и с тобой и детдомом своим.
Я не знала тогда, что так дорого будет и свято
О тебе моя память и о людях детдома.
Как расстроился ты, мой Дзержинск,
Стал богатый, большой и красивый.
А детдом как и прежде стоит,
Сильный, выносливый и терпеливый.
Там так же работают люди доброй души:
Согреют теплом, материнской лаской
Детей маленьких, горькой судьбы.
Сирот, по вине только взрослых.
Всех я видела их в детском доме
И сердце мое от боли сжималось.
Так хочется закричать,
Чтоб одумались эти все люди.
Не меняли на водку детей,
Не губили их детские судьбы.
Александра Георгиевна с трепетом вспоминает свое детство, сколько слез они пролили, бывало, кто-нибудь от боли в душе по маме начнет плакать, а остальные поддерживали. Мы выли, как волчата. Плач был душераздирающий. А кто это мог понять? Только, тот, кто прошел через это. Война кончилась и развезли нас сирот в 50-ые годы по разным местам. Зла на своих родителей не держали. И какое счастье, что мы есть, что мы выжили за счет детского дома. Получили такой старт, основу для жизни. Мы все научились делать здесь, в детском доме: вязать, готовить, шить, косить, пилить и колоть дрова. Заботиться о ближнем. Когда наши студенты приезжали из города, мы для них уже готовили припасы разные и прятали где-нибудь, даже закапывали, чтоб никто не нашел. Сколько было радости от тех встреч, разговоров, воспоминаний. Детский дом для меня стал родным домом. Мы уже все люди преклонного возраста, но мы до сих пор переписываемся друг с другом, встречаемся по-возможности. А сколько тепла, заботы, человеческой мудрости, доброты и силы в каждой нашей строчке в письмах к друг другу.
Обогревать детей-сирот взяло на себя государство.
Мы дети со всего советского союза.
Все мы выросли и разлетелись.
Теперь я работаю, скромно живу.
Как мы благодарны, примите признанья.
И партии нашей честь и хвала
За то, что дома для сирот создала.
Народила себе я четверых ребят
Без греха не бывает, бывают шалят,
Но вырастить всех сама их хочу.
Падать духом совсем не хочу.
Хочу видеть их взрослыми,
Красивыми и счастливыми.
Прими мою смену, Родина Мать.
И за нас тебе будет не стыдно.
Ильин Роберт Иванович. (Воспитывался с 1942 по 1947 год.)
Мы мальчишки были очень непослушными, разбалованными. Часто убегали в лес. Весной из крапивы в банках варили суп, ели одуванчики, щавель, выкапывали коренья, ели и собирали ягоду и просто бродили. Может быть зелень нас и спасла от разных болезней. Еще у меня в памяти осталось то, как заботились взрослые о нашем здоровье. Перед каждым обедом нам раздавали по ложке рыбьего жира. Многие дети его не любили, было много слез. Я же, наверное все любил, ни от чего не отказывался. После войны с фронта приехала Вера Арсентьевна Берцун. Она хоть и работала физруком, учила нас танцевать, проводила культурные досуги. А какая она была требовательная, строгая. Ее железная дисциплина с фронта научила нас многому. Она заставила нас учиться лучше. Подтянула нас во всем. Она как природный воспитатель научила нас понимать, что ученье надо не воспитателям, а нам ребятам. У нас был очень хороший столяр и научил меня многому. Игрушек было очень мало, сами делали из дерева. Научили нас заниматься огородничеством. Когда я подрос, меня пригласили в ремесленное училище в Красноярск. Туда было очень трудно попасть, брали не каждого. Пока там учился, мне детский дом снился каждую ночь. В 40 лет я встретился с младшим родным братом, которого усыновили и увезли в Молдавию. Я съездил к нему в гости, мне там очень понравилось и я остался жить там и живу до сих пор. Являюсь заслуженным рационализатором Молдавской республики. Я очень признателен и благодарен тому коллективу, в котором я воспитывался — за высокую человеческую нравственность. Часто вспоминаем детский дом и гордимся, что мы воспитывались в нем.
Фомкина Александра Георгиевна. (Воспитывалась с 1943 по 1950 год ). Очень ей запомнилась т. Лена Романовская — швея. «Она учила нас шить и вязать. Мы ведь до самой осени ходили в маячках и плавках. Вот она нас и научила шить простые платья. Всегда ласково к нам относилась. Помнится случай, когда летом растеряли все спицы, все девчонки очень расстроились, плакали, а она нас успокаивала: » Ничего, детки, всё поправимо». В те военные и послевоенные годы учились мы в Дзержинской школе № 1. Мы тогда, детдомовские, так отличались от детей из семей, имеющих родителей. Вечно были голодные, остриженные не только мальчишки, но и мы, девчонки. В школе устраивались хорошие вечера, в которых активное участие принимали и мы, дети из детдома. Когда закончилась война, прибежала к нам Мария Васильевна Козлова, а мы спали. Стала всех будить, с постели поднимать и так она радовалась, что наконец — то кончилась страшная война. Все от такой радости стали плакать. И запомнилось, такое тепло стояло на 9 мая». Когда Шура подросла, начала работать швеей, а потом получила образование и стала бухгалтером, а затем уже главным бухгалтером. Ушла на заслуженный отдых, жила с дочерью, помогала воспитывать внуков и правнуков.
Сандуляк Мария Ивановна. Ей повезло больше, чем другим детям. Машу взяла на воспитание Мария Лазаревна Хамцова, вернувшаяся с фронта, где повидала много горя и много сирот. И не могла не заметить маленькую красивую девочку из детского дома. Сама Мария Лазаревна, оставшись с дочерью на руках (муж погиб на фронте), взяла Машу Сандуляк и ласково стала звать «Мусей». Росли девочки вместе. Шли годы, Муся обзавелась семьей, детьми и уехала на Украину. А дочь Марии Лазаревны Хамцовой, Валюша, так прикипела душой к детдомовской девочке, что всю свою жизнь посвятила детям.
Из воспоминаний: «Ребята детдомовцы один за другим возвращались в с. Дзержинское кто из армии, кто откуда. Им нужны были работа и жилье. Вернувшись с фронта Иван Феофанофич Кураленко стал работать на руководящих постах. В 1956 г. он был директором промкомбината. Собрав ребят, бывших воспитанников детского дома: Масибена Валентина, Шуркевича Бориса, Сандуляк Илью, Иван Феофанович создал бригаду лесовиков и построил барак для жилья, обеспечил постельным бельем. Шли годы, открылся леспромхоз. Так и работали детдомовские ребята в леспромхозе до самой пенсии. Любил директор Кураленко своих подопечных, но держал их, как говорится, в руках. А ребята, повзрослев, обзавелись семьями. Но, к сожалению уже нет в живых и ребят, доживших до пенсии и самого директора. Тюев Николай бывший воспитанник, долгие годы работал на севере командиром воздушного флота. Стал замечательным человеком и о нем довольно часто сообщалось в прессе, как о летчике, спасавшем жизнь сотен людей».
С тех времен, описанных выше, прошло 75 лет, многих очевидцев уже нет в живых, но их воспоминания останутся в нашей памяти. Ранний труд, голод и холод научил детей тех военных лет выносливости и терпению, радоваться жизни и ценить ее, заботиться о близких и не только, закалили дух, тело и разум, научили понимать чужое горе и нужду. Думаем, что наша статья погрузила вас в те далекие и тяжелые времена, но детские дома продолжают существовать и сегодня. Государство заботится о детях-сиротах, но материнского тепла, как и много лет назад, им так не хватает.
Людмила Лупянникова
Раиса Дмитриева
учителя-дефектологи КГКУ «Дзержинский детский дом»
(Продолжение следует)
